
С развитием капиталистических отношений японское правительство стало посылать множество дипломатических, торговых и военно-морских миссий для добывания информации в Европе и Америке. В качестве стажеров японцы проникали на промышленные предприятия Старого и Нового света, так как их владельцы были вынуждены брать на работу японцев. Это была своего рода плата за право торговать в Японии. Под видом японских рабочих выступали опытные инженеры, которые прибывали за промышленными секретами Запада. Экономическим шпионажем занимались также различные японские делегации, студенты и туристы. Разумеется, японцы отправлялись за границу не только для того, чтобы шпионить. Тем не менее, когда им представлялась возможность добыть какую-нибудь информацию, они делали это и передавали ее японскому консулу, а по возвращении на родину – полицейским чинам. Корни этого явления уходят в глубину веков, когда японские властители широко использовали сыщиков, добровольных или завербованных осведомителей. Ученые считают, что эта практика развила у нации склонность к шпионажу, которая настолько укоренилась, что японцы занимаются им всюду, где только выпадает удобный случай, а уж тем более в заграничных поездках. Отношение японцев к шпионажу находилось (да и по сей день находится!) в полном соответствии с их культом служения родине и идеалам патриотизма, который основывается на синтоистской идее богоизбранности японцев. Крайне редко можно было встретить японского туриста без фотоаппарата, хотя и без него он – наблюдатель по призванию. Не обладая навыками давать правильную оценку наблюдаемому, японец часто собирал много бесполезной информации, которая тщательно фиксировалась им в дорожных дневниках и в конце концов аккумулировалась в Токийском разведывательном центре.
ЧЕРНЫЙ ПЕСОК

ВИТРИННОЕ СТЕКЛО
В 1976 году в Совет министров СССР обратился генеральный директор японского полугосударственного предприятия «Икэбуко» с предложением закупать в нашей стране значительные партии витринного стекла. При этом японский контрагент Минвнешторга готов был, не считаясь с затратами, приобретать стекло эшелонами! Перспектива сделки была более чем привлекательна – производство витринного стекла обходилось для СССР в копейки. Контракт был заключен, и сотни платформ, груженных стеклом, двинулись в сторону порта Находка, где «ценнейший экспортный товар» оказывался в трюмах японских сухогрузов… Лишь спустя три года КГБ СССР через свою закордонную агентуру установил, что стекло выполняло роль прикрытия. Как только караван сухогрузов с очередной партией стекла покидал порт Находку и выходил в открытое море, всему экипажу раздавались плоскогубцы и гвоздодеры, и они начинали крушить контейнеры с витринным стеклом. Но как?! Доски, фурнитура аккуратно отслаивались, сортировались и складировались в штабеля, которые затем специальными лебедками опускались в трюмы. А стекло сбрасывалось за борт. Разукомплектация контейнеров проводилась при минимальной скорости судна и только с наступлением темноты при свете бортовых прожекторов. Эти меры предосторожности призваны были сохранить истинную цель приобретения стекла в тайне от нежданных свидетелей: проходящих поблизости судов, а также самолетов и вертолетов советских пограничников. В целях конспирации администрация «Икэбуко» формировала наемный экипаж только на один рейс. Он состоял из гастарбайтеров, рекрутированных в Юго-Восточной Азии и Индонезии, готовых за мизерную плату на любую работу.
В то время как в США в интересах национальной безопасности строились скоростные автодороги, СССР с этой же целью расширял и модернизировал свои железнодорожные магистрали. В ЦРУ хорошо знали, что советские стратегические ракетные комплексы разрабатывались и производились на западе и в центре страны, а затем по Транссибирской железнодорожной магистрали перевозились на восток, где устанавливались и нацеливались на объекты на территории Соединенных Штатов. К началу 1980-х американцы располагали информацией о местонахождении большинства наших стратегических ядерных ракет постоянного базирования. Однако они не имели данных о наших передвижных ракетных комплексах (по американской классификации – MIRV) с десятью боеголовками индивидуального наведения, установленных на железнодорожных платформах и закамуфлированных под пассажирские вагоны. И тогда на помощь американцам пришли японцы… В конце 1980-х частная японская фирма «Сётику“ привлекла внимание контрразведчиков Приморья тем, что в течение полугода регулярно, раз в месяц, доставляла в порт Находка фаянсовые вазы для последующей отправки их в Гамбург. Казалось, придраться не к чему: сопроводительные документы всегда в полном порядке, груз нейтрален, опасности для окружающей среды (и интереса для грабителей!) не представляет, находится в опломбированном металлическом контейнере на открытой железнодорожной платформе. И все же некоторые особенности фаянсового экспорта настораживали… – Ладно, экспортировались бы вазы, представляющие художественную ценность, а то ведь – обыкновенные горшки! – рассуждал начальник УКГБ по Приморскому краю генерал-майор Воля, вновь и вновь возвращаясь к вопросу о перевозке изделий японских ремесленников. – Стоит ли овчинка выделки? Ведь черепки, которым грош цена в базарный день, везут почему-то в страну, которая славится саксонским фарфором! Почему? Да и провоз багажа через весь Союз по Транссибирской магистрали – путешествие не из дешевых… Выходит, после погашения накладных и транспортных расходов керамические горшки должны стоить как золотые… Так, что ли?! Интересно, почем японцы продают их в Гамбурге? Н-да, дела… В общем, так! Или мне пора на пенсию по причине мании преследования, или у меня под носом япошки проворачивают нечто незаконное… Да при этом еще и потешаются над недотепами из таможни и контрразведки! Точно, здесь что-то не так! Лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть!» – подытожил шеф приморской контрразведки и свои соображения изложил в шифртелеграмме во Второе Главное управление КГБ СССР. Сотрудники 5-го (японского) отдела быстро установили, что «Сётику» тесно связана с крупной американской фирмой, работающей в радиоэлектронной отрасли военно-промышленного комплекса США, и, по сути, находится у нее на содержании, так как уставный капитал японской фирмы на 80% американского происхождения. Это обстоятельство, по данным закордонных источников, было наиболее оберегаемым секретом «Сётику»… Происками ВПК Соединенных Штатов занимался 1-й (американский) отдел, поэтому шифртелеграмма из Приморья оказалась на столе его шефа – генерал-майора Красильникова. Тот поддержал приморского чекиста и отдал приказ: едва очередной контейнер перегрузят с судна на железнодорожную платформу, в Находку из столицы для проведения негласного досмотра контейнера отправится оперативно-техническая группа. Платформу с таинственным контейнером отцепили от основного состава и отогнали в тупик. Срезали пломбы, распахнули двери. По всей длине контейнера от пола до потолка сложены аккуратно упакованные ящики. Вскрыли первый… второй… десятый. В мягкой упаковке находились расписанные японскими кустарями фаянсовые вазы. – Неужели ошибка?! – Красильников, лично прибывший в Находку для руководства операцией, вытер платком покрывшийся испариной лоб. Досмотр продолжили. Аккуратно, чтоб не повредить, вскрывали все ящики подряд… Наконец, после того как поисковики вытащили наружу и распотрошили более 50 ящиков, они наткнулись на фанерную перегородку, за которой скрывалось достаточно просторное помещение размером с ванную комнату, загроможденное загадочной аппаратурой. Не контейнер – кабина космического корабля! Столичным технарям потребовалось около шести часов, чтобы сделать предварительное заключение. При более тщательном обследовании, проведенном уже в Москве, было установлено, что контейнер оборудован сложной системой с блоками регистрации гамма-излучений и питания, накопления и обработки поступившей информации. Кроме того, там находились термолюминесцентные дозиметры и фоторегистрирующая аппаратура. Система была абсолютно автономна, управлялась компьютером без вмешательства человека. Внимательно изучив всю эту фантастическую аппаратуру, эксперты пришли к выводу, что в контейнере находится специальная лаборатория, способная собирать и накапливать информацию на протяжении всего пути от Находки до Ленинграда.
